В. Н. Морозов, А. А. Элкер

Морозов В. Н., Элкер А. А. Рафал Принке и его «Герметическая геральдика» / Принке Р. Т. Герметическая геральдика // Альманах кафедры эстетики и философии культуры СПбГУ № 3. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2008.

Фигура польского мыслителя Рафала Т. Принке (1955) малоизвестна русскоязычному читателю. В связи с чем, нам представляется уместным задержаться на персоне автора, прежде чем, непосредственно, перейти к проблематике нижеследующей статьи.

Сфера интересов Р. Т. Принке чрезвычайно обширна, он историк, генеалог, геральдист, религиовед, исследователь герметической мысли. В настоящее время Принке работает в университете им. Адама Мицкевича в Познани, где в 1977 году он получил учёную степень магистра по специальности «филология». Начиная с 1981 года, Р. Т. Принке печатался в довольно известном периодическом журнале, посвящённом алхимии: «The Hermetic Journal», издававшемся в период с 1978 по 1992 год Адамом МакЛейном, авторитетным исследователем алхимии из Соединённого Королевства. Именно под редакцией А. МакЛейна Р. Т. Принке издал целый ряд исследований самых различных аспектов герметической мысли, многие из которых, по истине, были уникальными в своём роде. К числу таких работ, без сомнений, можно отнести и нижеследующую статью мыслителя «Герметическая геральдика», впервые публикуемую на русском языке.

Большинство работ автора, посвящённых герметизму, можно отнести к так называемому «постказобоновскому периоду» [1], отсчёт которому принято вести с 1614 года, когда Исаак Казобон, блестящий учёный-грецист, обнародовал свои заключения о периоде написания ранних герметических сочинений. Так, согласно И. Казобону, такие тексты как «Герметический корпус», «Асклепий» и многие другие труды Гермеса были написаны не во времена, предшествовавшие Исходу из Египта, как было принято считать, начиная с Аврелия Августина, но много позже, в первые века новой эры, мыслителем христианской эпохи. Таким образом, представление о Гермесе, как о древнейшем теологе, предвестнике Моисея и Христа, рушилось на корню. Для герметиков и тех, кто им симпатизировал – это означало невозможность апелляции к той былой логике авторитета, которая имела успех ранее, а стало быть, должно было привести к коренным изменениям и в самой герметической мысли XVII столетия, что и произошло. По меткому выражению Ф. А. Йейтс, герметизм постказобоновского периода является «реакционным», что очевидно:

Ренессансный неоплатонизм умирал медленно и в самых различных формах сосуществовал с новой философией и новой наукой. Если одни мыслители – такие, как Марен Мерсенн, – активно боролись против ренессансного анимизма и магических концепций, чтобы расчистить путь новым временам, используя при этом новую датировку герметических трактатов как оружие в борьбе, то в то же самое время другие – такие, как Роберт Фладд и Афанасий Кирхер, – свято блюли ренессансный пиетет перед Гермесом Трисмегистом, не обращая на Казобона никакого внимания [2].

Таким образом, герметики, алхимики и маги постказобоновского периода не являются некими случайными или запоздалыми персонажами, по каким-то причинам не заметившими смену эпох, это идейные мыслители, «герметики по духу», хоть и жившие не в свою эпоху, а значит, не случайные «сыны Гермеса». Больше того, в постказобоновский период герметизм не только не зачах, но и расцвёл новыми, доселе неиспробованными плодами. В этот период в контексте герметического символизма интерпретируется пресловутая «Книга Тота» (т.е. Гермеса), ставшая блестящим воплощением столь многозначного герметического безмолвия. Алхимики прибегают к новым изобразительным формам, в конце концов, возникают алхимические гербы, которые и являются предметом герметической геральдики и данной статьи Принке. Помимо этой работы, особого внимания заслуживает анализ колоды Андреа Мантегна, блестяще выполненный Принке в 1990 году [3], а также целый ряд исследований, посвящённых алхимии в Польше, в частности крупнейшему польскому алхимику Михалу Седзивою или (в латинизированной форме) Михаэлю Сендивогию.

Другой герметический плод постказобоновского периода – это так называемые Театры Памяти. Впервые к мнемонике в герметизме обратилась Ф. А. Йейтс. Её работа «Искусство памяти» стала бесспорным подтверждением того, что мнемотехники и развитие памяти имели колоссальное значение для герметиков эпохи Возрождения. В свою очередь, Принке одним из первых подробным образом изучил алхимический аспект этой работы, впервые разобрав театры памяти алхимиков. С этой точки зрения, вклад Рафала Т. Принке в развитие исследований герметической мысли представляется крайне важным и требующим тщательного изучения.

В настоящей статье мы не намеренны излагать весь спектр проблем, которые возникают при обращении к проблеме взаимодействия герметизма и геральдики, что попросту невозможно. Тем не менее, нам видится необходимым сделать ряд предварительных замечаний по той проблематике, которую Р. Т. Принке рассматривает в нижеследующей статье. Что выражает герметический аргон? Что могло означать для алхимиков применение геральдического блазона? Какую роль играл герб для герметика и зачем вообще алхимикам понадобилось включать свой символизм в гербы? Все эти вопросы с неизбежностью встают перед исследователем, если его интерес к алхимии и к геральдике не является праздным. В свою очередь Принке ставит проблему ещё тоньше, разделяя её на: 1) герметическую геральдику и 2) геральдический герметизм. Следует отметить, что «Герметическая геральдика» Рафала Принке – это действительно первый систематичный разбор отношений алхимического и геральдического языков, где герметизм и геральдика рассматриваются в контексте взаимовлияния, а, не исходя из односторонних связей. В числе прочих достоинств его работы, можно подчеркнуть тот факт, что он вовсе не стремится сделать из геральдического искусства «второй герметизм», он не рассматривает геральдику как некую мистическую систему, но выделяет сакрализующий фактор как аспект развития, имевший место в постказобоновский период. В этом плане, нужно сказать несколько слов о специфике геральдического и герметического языков.

Очевидно, что герметический жаргон был основан на цеховом принципе, то есть не претендовал ни на универсальность, ни на очевидность интерпретаций, но строился исходя из того, что понять его должен лишь тот, кому, буквально, ткнули пальцем и указали значения. «Habentibus symbolum facilis est transitus» - [Владеющему символом лёгок путь (Милий)]. В свою очередь, геральдика, с самого своего рождения имела «репрезентативную функцию», герб должен был выражать, а не прятать сущность владельца. Очевидно, что герб мог служить для выражения социального положения, но он мог, равным образом, служить и для того, чтобы символическим путём выразить нечто большее. Герб мог рассматриваться алхимиками и как символ положения в социальной, и как символ положения в божественной иерархии всего сущего, а, следовательно, имел глубокий этический подтекст. Герб – это показатель высокой духовности человека, его способности поступать вопреки склонности. Но ведь и Magnum Opus не мыслится без благородства адепта - «tam ethice quam physice» - [сколько этики, столько и физики]. Вероятно, некоторые алхимики и впрямь сделали сам герб символом высоких этических идеалов, отражающим вечную борьбу тварного и духовного начал в человеке. Всё это вопросы, требующие решений.

Р. Т. Принке рассматривает их с различных сторон, применяя обширные и существенные свидетельства. Особого внимания с нашей точки зрения заслуживает тот факт, что наряду с алхимическими гербами Михаэля Майера, Михала Сендивогия, Кристофа Шлегеля и многих других, Принке рассматривает герб Якуба Вейхера и раскрывает в нём один из самых интригующих случаев взаимосвязи алхимического и геральдического языков – уровень совпадения, когда при полной видимости сплетения символизмов, в действительности, никакой связи попросту нет.

Со своей стороны, нам лишь остаётся добавить, что нижеследующая аналитика Р. Т. Принке является первым сравнительным анализом герметического и геральдического языков, доступным русскоязычному читателю, и мы искренне надеемся, что выход данной статьи станет шагом на пути к изучению других работ этого польского мыслителя.

Мы выражаем благодарность Рафалу Принке за разрешение опубликовать статью в данном альманахе. Также мы выражаем благодарность Наталье Владимировне Козыревой за бесценные указания по переводу и Михаилу Юрьевичу Медведеву за консультации по геральдике.

❧❧❧

Рафал Принке и его «Герметическая геральдика».