•
❧
Его Величеству Фридриху,1 победоносному, прославленному, триумфатору, Императору римлян и навеки августейшему монарху, да будет ему ниспослано счастье в Том, кто дарует спасение царям,2 Оттон, милостью Божьей то, что [он] есть (id quod est) во Фрейзингенской церкви.3
Повелело Ваше Императорское Величество нашей скромной особе, чтобы книга, которая несколькими годами ранее4 была из-за неопределенности обстоятельств (ob nebulosa tempora) нами о превратности дел [человеческих] составлена, была бы [теперь] Вашей светлости прислана. А потому охотно и с радостью подчинился я такому Вашему повелению с готовностью тем большей, чем более я считаю подобающим высокому положению правителя то, что Вы желаете узнать о деяниях царей или императоров древности ради укрепления государства не только силой оружия, но и созданием законов и постановлений. Так тот великий царь персов, Ассур или Артаксеркс,5 который, хотя и не достиг познания истинного света посредством поклонения единому Богу, однако велел,6 чтобы написанные при нем самом или при его предшественниках хроники вновь перечитывались, по благородству души рассудив, что это пойдет на благо величию царства; тем самым он приобрел славу, что невинный [в его царствование], конечно же, не наказывался будто виноватый, и преступник не избегал наказания как невиновный.7
Кроме того, поскольку нет в мире ни одного лица, которое не находилось бы во власти его законов и не ограничивалось бы этой властью, одни лишь цари, предназначенные божественному испытанию, законами мира не сдерживаются, так как они поставлены над законами.8 Откуда это свидетельство как царя, так и пророка: Тебе единому согрешил я.9 Поэтому подобает царю быть не только известным благодаря величию души, но и милостью Божией одаренным способностью к постижению своего Творца, Бога, – Царя царей, Повелителя повелителей, – помнить, и всеми, какими может, способами стараться не впасть в Его руки. Ибо ведь, согласно апостолу, всем смертным страшно впасть в руки Бога живаго,10 однако царям, над которыми нет никого, кроме [Его] Самого, Которого они страшатся, это будет страшнее [чем прочим] потому, что они могут грешить с большей свободой, чем все остальные, в соответствии с тем [изречением] мудрого мужа, где он говорит11: Итак слушайте, цари, и разумейте, научитесь, судьи концов земли! Внимайте, обладатели множества и гордящиеся пред народами! От Господа дана вам держава, и сила – от Вышнего, Который исследует ваши дела и испытает намерения. Ибо вы, будучи служителями Его царства, не судили справедливо, не соблюдали закона и не поступали по воле Божией. Страшно и скоро Он явится вам, – и строг суд над начальствующими, ибо меньший заслуживает помилование, а сильные сильно будут истязаны. Но Вы, Светлейший Властелин, кто справедливо по сути и по имени зовется Миротворцем,12 ибо мрачную и дождливую ночь Вы вновь превратили в зрелище веселой безмятежности утра, каждому сохраняя то, что ему принадлежит, и возвратили земле мир и красоту, Вы такому суровому приговору суда одарившего [Вас] Божественной милостью и наделившего стойкостью Бога, Который – Начало всему (principium), – не подлежите.
Поэтому для Вашего Совершенства (excellentiae vestrae) будет достойно и полезно знание исторических сочинений, чтобы, благодаря рассмотрению и деяний отважных мужей, и могущества и власти (virtutem ac potentiam) Бога, царства изменяющего, и дающего [их], кому Он пожелает, и допускающего изменчивость вещей, Вы всегда жили в страхе Божьем и царствовали, живя благополучно многие годы. Вот почему пусть Ваша Знатность (nobilitas) узнает, что мы, побуждаемые смятением мрачного времени, которое было до Вашего правления,13 эту историю вследствие душевной горечи написали и оттого не столько вереницу славных деяний, сколько их же бедственные [последствия] по образу трагедии (in modum tragediae) сплетали,14 и так в бедствиях завершается каждая из книг (unamquam librorum distinctionem) вплоть до седьмой и восьмой, в коих предвещается успокоение душ и двойная риза (stola) воскресения.15
Итак, если Вашему Величеству будет угодно славнейший ряд Ваших деяний в памяти потомков посредством письма увековечить, пусть с помощью секретарей (per notarios) Вашего Высочества главы будут упорядочены и переданы мне16; если Бог даст мне жить дальше, я не поленюсь в радости душевной продолжить это радостное [дело] (ea laeta laeto animo prosequi), не ожидая за службу ничего другого, кроме того, чем Церкви, которой я усердно служу, в удобное для Вас время пожелает помочь Ваша Императорская Милость.17
Я с удовольствием (libenter) услышал о походе, который Вы снарядили против высокомерия жителей Милана ради славы Империи и величия Вашей персоны,18 и Ваше моему ничтожеству приказание в связи с этим делом почтительно принял.19 Мы же послали подателями сего почтенного Работо, настоятеля аббатства св. Стефана,20 и нашего капеллана Рахевина,21 который эту историю из наших уст [услышав] записал, чтобы они при Вашей благосклонности за нас слово в слово должным образом отвечали.
Сердечному другу и благородному канцлеру Князя, среди всех князей мира высочайшего, Райнальду, Оттон, милостью Божьей епископ церкви Фрейзинга, [шлет] привет и [свою] преданность.
Так как в согласии с Боэцием я полагаю, что в изучении и исследовании всех учений философии [состоит] высшее возможное утешение в жизни,22 тем с большей задушевностью и радостью обнимаю я Вашу благородную персону, что знаю, что Вы вплоть до сего дня с рвением придаетесь изучению именно этого и в этом весьма сведущи. Ввиду того с большею отвагой пишу я Вашему Усердию не как к [человеку] невежественному, а как к философу о книге, которую я послал Государю Императору, обращаясь с просьбой [о том], чтобы в некоторых связанных с этой книгой случаях я нашел в Вас комментатора не недоброжелательного, а справедливого. Ведь Вы знаете, что любое исследование состоит из двух [частей]: избегания (fuga) и отбора (electione). Поэтому, дабы [исходить] из того, что для обращающихся к философии является самым первым (я говорю о грамматике),23 само [исследование] в соответствии со своим строгим порядком учит отбирать те, что соответствуют замыслу, и избегать тех, что препятствуют его осуществлению. Например, известным законом предписывая сочетать слово со словом в соответствии с одним и тем же признаком,24 [она] учит путем удаления избегать тех [слов], которые не таковы,25 а именно варваризмов26 и солецизмов.27 Так и логика, цель которой состоит преимущественно в учении о силлогизмах,28 очищая и выстраивая суждение, путем удаления избегает непригодных для построения силлогизмов сочетаний предпосылок, пригодные же путем [их] выстраивания отбирает. А потому, хотя, согласно Аристотелю, известно шестнадцать сочетаний предпосылок, в первой фигуре лишь четыре найдены пригодными, а двенадцать непригодными, равным образом во второй – четыре пригодными, двенадцать непригодными, в третьей – шесть пригодными, десять непригодными. Также геометр, сводя часть неверного чертежа (falsigraphi) к невозможному, доказывает, что его следует избегать, а, проверяя свой [чертеж] потребными [к тому] подсчетами, доказывает, что его следует избрать. Так и [ремесло] историографов (cronographorum) имеет множество [вещей], которых путем удаления избегает, и которые путем выстраивания отбирает; ибо избегает оно выдумок, отбирает истину. И потому да не вознегодует Ваша Возвышенность и не истолкует, как я сказал выше, [что-либо] императорскому слуху неблагоприятным образом, если в нашей истории в целях сохранения истины будут некие высказывания против учителей или отцов наших, ибо лучше впасть в руки людей, нежели, покрывая безобразное лицо румянами, отречься от долга историка (scriptoris).29
Далее я вкратце объясню, каким порядком течет эта история, чтобы благодаря знанию этого характер труда стал более понятен. [Что] с начала мира существовали четыре главнейших царства (principalia regna), которые среди прочих выделяются, и [что] до конца его они согласно всеобщему закону (legem tocius) будут друг друга сменять, можно узнать, в том числе, и из видения Даниила.30 Вот почему я расположил их владык, перечисленных в соответствии с ходом времени, то есть сначала – ассирийцев, затем, – обойдя молчанием халдеев, которые не признаются историографами достойными быть помещенными среди прочих,31 – мидян и персов и, наконец, греков и римлян, и вплоть до нынешнего императора их имена записал,32 рассуждая о прочих царствах лишь по случаю и дабы показать изменчивость земных дел. Я также подробно рассказал о различных званиях святых33 и о перечне властителей, правивших в Лавренте, Лации и Альба Лонге до основания Города и после основания Города, а равным образом о перечне императоров и римских понтификов вплоть до того, что [правит] в настоящее время. И, таким образом, в восьмой [книге] я окончил труд, рассказывая о воскресении мертвых и конце обоих городов. Так или иначе, я также показал, как царство низвергалось царством вплоть до Римской империи, в согласии с Мефодием34 полагая, [что] она, которая, как о ней самой говорится, отколовшимся от горы камнем будет разрушена,35 должна ожидать вплоть до конца времен. Прощайте.
М. В. Семиколенных, 2009.
Письмо написано после 24 марта 1157 года (см. прим. 17) и адресовано императору Фридриху I Барбароссе (1152-1190).
[Назад]
Пс. 143:10.
[Назад]
Оттон Фрейзингенский имеет в виду свой епископский сан. Говоря о себе с нарочитой скромностью, умаляя собственные заслуги, положение и способности (ср. Chron. I, Prol.), постоянно подчеркивая, что своим трудом он обязан исключительно Божьей помощи, Оттон следует традиционным образцам, «этикету» средневековых книжников. Интересно, однако, что ниже он дает высокую оценку труда историографа и считает, что тот вправе поучать императора и, несмотря на свое «ничтожество» (humilitas), судить о его действиях.
[Назад]
Первая редакция Хроники, или Истории о двух Градах была создана в 1146 году. Фридриху Оттон Фрейзингенский отослал вторую редакцию своего сочинения, подготовленную, по-видимому, в 1156 году, непосредственно перед началом работы над Деяниями Фридриха.
[Назад]
Имеется в виду царь Артаксеркс II (Мнемон), правитель государства Ахеменидов (405-362 гг. до н. э.). Оттон упоминает его во второй книге Хроники (II, 20).
[Назад]
Ср. Есф. 6:1, 2:23.
[Назад]
Здесь история выступает у Оттона в своей старинной, еще в классической древности определенной роли «учительницы жизни», а знание, теснейшим образом связанное с властью, оказывается причиной процветания государства.
[Назад]
Это суждение свидетельствует о знакомстве Оттона с Дигестами Юстиниана (I, 3, 31: ‘Princeps legibus solutus est’; I, 4, 1: ‘Quod principi placuit, legis habet vigorem’). Одним из следствий усложнения и интенсификации социально-экономических и политических отношений в Западной Европе x – xii веков стало усердное изучение Римского права.
Высказанное здесь суждение о власти и месте властителя не вполне традиционно для средневекового Запада, где государь, опирающийся не на закон, а на силу, и злоупотреблявший властью в своих интересах рассматривался как тиран, которому можно было сопротивляться (обвинения в тирании были обычным средством в борьбе церкви и империи). Однако Оттон придерживается мнения Августина, согласно которому даже несправедливого правителя следует терпеть, поскольку всякая власть – от Бога, и дурные властители посылаются Им к заслуживающему таких властителей народу (см., например, О Граде Божием, V, 19). Кроме того, суждение Оттона о роли властителя было, по-видимому, созвучно мнению на этот счет самого Фридриха, стремившегося преодолеть традиционные правовые нормы. Интересно, что продолжатель Оттона Рахевин (GF. IV, 5) передает адресованную Фридриху речь миланского архиепископа Хуберта, в которой тот утверждает, что угодное государю имеет силу закона.
[Назад]
То есть Давида: Пс. 50:6.
[Назад]
Евр. 10:31.
[Назад]
Премудрость Соломона. 6:1-6.
[Назад]
Здесь содержится намек на смысл имени императора (нем. Frieden – «мир», «согласие»).
[Назад]
В прологе к Деяниям Фридриха Оттон возвращается к сопоставлению условий написания Хроники и вызванного ими мрачного расположения духа с гораздо более счастливыми обстоятельствами, в которых он приступил ко второму своему труду: ‘Unde hoc tempore scribentes quodammodo iudico beatos, dum post turbulentiam preteritorum non solum pacis inaudita reluxit serenitas, sed et quod ob victoriosissimi principis virtutes tanta Romani imperii pollet auctoritas, ut et sub eius principatu gens vivens humiliter silendo conquiescat’.
[Назад]
Ср. Chron. I, Prol.; VI, 31; Gesta Frid. I, 47. Об исторических событиях, рассказ о которых «затмил бы любую трагедию», пишет в знакомой Оттону Церковной истории Евсевий Кессарийский (I, 8, 4).
[Назад]
Имеются в виду воскресение в плоти, которое произойдет перед Страшным судом, и воскресение праведников в духе для вечной жизни в Небесном Иерусалиме.
[Назад]
Император благосклонно воспринял просьбу Оттона и в ответном письме наметил примерный план сочинения, а также предоставил Фрейзингенскому епископу понадобившиеся тому для работы над Деяниями Фридриха документы.
[Назад]
Здесь подразумевается Фрейзингенское епископство, весьма пострадавшее во время борьбы между Штауфенами и Вельфами (в 1139-1143 годах), о чем Оттон упоминает в прологе ко второй книге Хроники.
[Назад]
Поход был объявлен императором в Фульде 24 марта 1157 года.
[Назад]
Ср. GF. II, 50, где приводится письмо Фридриха, которым Оттон призывался к участию в походе.
[Назад]
Бенедиктинский монастырь Вайенстефан во Фрейзинге.
[Назад]
Рахевин, секретарь Оттона, продолжил после его смерти работу над Деяниями Фридриха и оставил рассказ о жизни и последних часах Фрейзингенского епископа (GF. IV, 14).
[Назад]
Утешение философией, III, 1.
[Назад]
Имеется в виду первый цикл свободных искусств, тривиум, включавший грамматику, логику и диалектику, за усвоением которых должно было следовать изучение квадривиума. Тривиум и квадривиум рассматривались Боэцием как подготовка к занятиям философией.
[Назад]
То есть с падежом, родом, временем, наклонением и т. п.
[Назад]
Не соответствуют замыслу.
[Назад]
Оборотов речи, построенных по образцу чужого языка.
[Назад]
Неправильных оборотов речи, не нарушающих при этом смысла высказывания.
[Назад]
Здесь Оттон излагает положения аристотелевской логики. Во вторую книгу Хроники (II, 8) включен весьма подробный рассказ об Органоне Аристотеля. Оттон называет все входящие в него трактаты, дает каждому краткую характеристику и приводит обширные цитаты из книг О софистических опровержениях и Об истолковании. Силлогизмы первой, второй и третьей фигур рассмотрены Аристотелем в Первой аналитике. Оттон опирался, скорее всего, на трактат Боэция О категорическом силлогизме.
[Назад]
Обращает на себя внимание высокая оценка труда историографа, который (в соответствии с суждением многочисленных авторитетов и, в первую очередь, Цицерона) не должен ни на шаг отступать от истины. Употребление слова scriptor («писец», «переписчик»; но у Цицерона и Тита Ливия scriptor rerum – это именно «историк») в данном контексте только подчеркивает, что беспристрастность и нелицеприятность летописца, просто запечатлевающего ход событий, - необходимые характеристики историографа.
[Назад]
Дан. 7.
[Назад]
Ср. Chron. I, 32; II, 1.
[Назад]
Списки имен приводятся: Chron. I, 33; II, 1; VII, 36.
[Назад]
Имеются в виду различные монашеские ордена, рассказ о которых помещен в конце седьмой книги: Chron. VII, 35.
[Назад]
А. Хофмайстер (Hofmeister), под редакцией которого Хроника вышла в собрании Monumenta Germaniae Historica (Hannoverae, 1912), утверждает, что Оттон имеет здесь в виду Псевдо-Мефодия (ed. E. Sackur, Sibyllinische Texte und Forschungen, Halle, 1989, Kap. 10 ff.), с viii века известное на Западе в латинском переводе сирийское Откровение, автором которой считался епископ и мученик Мефодий.
[Назад]
Дан. 2:34.
[Назад]
•
❧